Высокая телебашня Токио, с высокой площадкой для прогулок, откуда видно весь город словно на ладони, и откуда открывается чудесный красивый вид. Здесь особенно красиво звездными ночами.
Мамору пришел сюда вместе с Усаги, держа любимую за ручку. Они взошли на площадку и перед ними предстали огни ночного Токио.

Юноша обнял девушку за плечики, прижав к себе.
- Тебе не холодно, красавица? - спросил её Мамору.

Мамору наклонил голову, прикоснувшись щекой к мягким светленьким волосам принцессы.
- Смотри, какая сегодня большая серебристая луна, какой чудесный свет она льёт на землю.

- Они светят лишь для тебя, моя принцесса, - сказал Мамору, - светят, чтобы своим блеском небесного хрусталя отражаться в твоих обаятельных прекрасных глазах, сверкая в глубине света твоей чудесной души.

- И я люблю тебя, - юноша повернулся к девушке, поглядев ей в глаза, на милое личико, на блестящие сладкие губки, персиковые нежные щечки, обняв одной рукой за талию, а другой продолжая гладить левое плечико красавицы.

Юноша даже смутился от таких неожиданых сладких слов, и его щеки покраснели. Он, поглаживая красивые нежные волосы, прикоснулся к ушкам девушки, и наклонился чтобы поцеловать сочные губки.

Нежно лаская поцелуями губы девушки, Мамору пребывал в состоянии абсолютного счастья, наслаждаясь каждой секундочкой прикосновений их губ в чувственных нежных поцелуях. А в голове юноши вспомнился отрывок известного стихотворения:

Остановись, мгновенье, ты прекрасно! –
кричать нельзя, сейчас обоим ясно:
ещё не всё исчерпано для нас...

Еще есть пороха в пороховницах,
еще есть сила в напряжённых мышцах,
еще чуть-чуть... – катарсис и экстаз!

- Конечно пойдем, раз моя красавица так хочет, - улыбнулся ей Мамору после сладостного поцелуя.
Луна освещала их двоих, серебристыми лучами лаская телебашню, на площадке которой стояла влюбленная пара. Мамору достал красивую розу и протянул Усаги.
- Этот прелестный цветок для тебя. Я люблю тебя, Усаги, - глянул юноша в чудесные голубые глаза возлюбленной.

Мамору взялся за ручки Усаги своими руками, и нежно поцеловав губки юной леди произнес:
- Ну что, домой?